Карельская форель давно стала настоящим брендом региона – ломтики красной рыбы, выращенной, как это специально подчёркивается, в чистейших озёрах Карелии, продаются по всей стране и пользуются огромной популярностью.
Вот только у жителей самой Карелии отношение к производству этой рыбы всё хуже и хуже. Ведь озёра, из которых рыбоводы стараются извлечь максимум прибыли, никогда уже не будут чистейшими. Или хотя бы просто пригодными для рыбной ловли и купания.
Первыми, ещё в 60-х годах, выращивать красную рыбу на продажу начали в соседней Скандинавии – именно оттуда в конце 80-х – начале 90-х в Карелию пришли все технологии работы с форелью. Уже тогда республиканские рыбхозы оказались в очень выгодном положении: вкусная и сравнительно дешёвая карельская форель если чему и уступала, так только норвежскому лососю. Однако после санкционной войны 2014-го произведённая в Европе рыба перестала попадать на столы отечественного потребителя и для производителей карельской форели настал звёздный час.
Пошла в рост
Если начинать отчёт с 2000 года, то объём выращенной в Карелии рыбы увеличился в 10 раз. В 2017 году карельские производители выпустили 23 тыс. тонн форели, в 2019-м – уже 32,6 тыс. тонн. Ни одна отрасль карельской экономики не демонстрирует столь впечатляющих темпов роста. И это далеко не предел – по некоторым оценкам, только московский рынок способен «переваривать» до тысячи тонн форели ежегодно. Поэтому на запах грядущих прибылей в Карелию потянулись и крупные инвесторы, к примеру, последние несколько лет в производство форели активно вкладывается «Русское море», которое ежегодно выращивает на карельском Сегозере несколько тысяч тонн красной рыбы.
Естественно, что карельские власти, которые не могут похвастаться значительными экономическими успехами, всячески приветствуют этот процесс. В январе 2020 года министр сельского и рыбного хозяйства республики Владимир Лабинов заявил, что достигнутый результат (32,6 тыс. тонн в год) далеко не предел и республика способна производить больше красной рыбы. Глава Карелии Артур Парфенчиков горячо согласился со своим подчинённым. «У нас много озёр, которые сейчас вообще не используются. Непонятно. Мы добываем почти 33 тыс. тонн, которые выращиваем на ограниченном пространстве. А что с остальными?» – заинтересовался глава региона.
100 озёр из 60 тысяч
А вот про остальные ему вполне могли бы рассказать карельские учёные, которые ранее подсчитали, что 35 тыс. тонн форели в год – это тот предельный рубеж, который способна выдержать экология региона. Согласно исследованию Института биологии КарНЦ РАН, проведённому по заказу минсельхоза Карелии в 2013 году, из 60 тыс. карельских озёр пригодны для выращивания форели и других видов рыб только 100. При этом идеальной с точки зрения экологии была бы нижняя планка производительности в 30 тыс. тонн, так как сверх того уже рискованно.
Дело в том, что выращивание форели должно проходить в очень специфических условиях, в противном случае водоёму, в котором расположились садки, достаточно быстро приходит конец. А вместе с этим портится и качество самой рыбы. «Сохранение качества природных вод является основным условием на протяжении всего технологического цикла выращивания форели. Это особенно актуально для северных водоёмов, в которых процессы трансформации органических веществ проходят крайне медленно. Всё, что попадает в воду от форелевых ферм, особенно при превышении объёмов выращивания, не успевает трансформироваться. Нами установлено, что основными источниками загрязнения при выращивании радужной форели в садках являются корм, продукты метаболизма, и, как показали результаты гидрохимических анализов последних лет, лимитирующими факторами служат азот и фосфор», – объяснила местной прессе главный научный сотрудник лаборатории экологии рыб и водных беспозвоночных Института биологии КарНЦ РАН доктор биологических наук Ольга Стерлигова.
В тех озёрах, где начинают разводить форель, достаточно быстро портится качество озёрной воды, исчезает прочая рыба, зато появляются новые обитатели – разнообразные паразиты, живущие в недоеденных искусственных кормах, на которых выращивается форель. Конечно, производители обязаны следить за тем, чтобы такого не происходило, но, как говорится, человеческий фактор никто не отменял. В результате небольшие озёра просто умирают.
Ещё одна серьёзная проблема – отходы от разделки и переработки рыбы. Теоретически их нужно утилизировать, лучше всего сжечь. Но это новые затраты и по оборудованию площадки, и по самому процессу ликвидации отходов. Гораздо проще отходы закопать. Как считают производители, при разделке на мусорку отправляется примерно 15-17% от веса рыбы, то есть если в 2019 году в Карелии произвели больше 30 тыс. тонн рыбы, то потроха и прочее составило порядка 4,5-5 тыс. тонн. Предположим, что половину рыбопромышленники утилизировали как должно, но остаётся ещё 2-2,5 тыс. тонн отходов, которые зарыты в карельских лесах, перегнивают в них и вместе с талыми водами попадают в те же самые озёра, где выращивается рыба. И в этом смысле приход в республику крупных федеральных инвесторов, заинтересованных в том, чтобы максимально быстро и с наименьшими затратами «отбить» вложенные деньги, местных жителей совершенно не радует. Вряд ли московские олигархи будут серьёзно беспокоиться о том, сможет ли через 10 лет пенсионер Кузьмич ловить окушков на берегу родного карельского озера…
Конфликты с местными
Кстати, в той самой Скандинавии, где форель начали выращивать раньше, эту опасность уже осознали – примерно 80% рыбоводческих хозяйств Финляндии и Норвегии располагаются на море. Там и объёмы воды совершенно другие, и проточность, и температура. То же самое можно было бы делать и в Карелии, которая имеет выход к Белому морю, однако затраты на обустройство соответствующей инфраструктуры слишком велики, и мало кто решается на такие эксперименты. Тем более что, как указал глава республики Парфенчиков, в самой Карелии ещё много озёр, которые не используются. И власть готова помочь инвесторам прибрать эти озёра к рукам.
Результат предсказуем – в регионе один за другим возникают конфликты, связанные с желанием бизнеса обустроить очередное рыбоводческое предприятие. Все они проходят по одному и тому же сценарию: потенциальный инвестор присматривает озеро, согласовывает бизнес-план и приступает к реализации проекта. Возможный ущерб природе в расчёт почти не берётся (по данным Ольги Стерлиговой, из 57 уже работающих форелевых ферм лишь на 15 проведена экологическая экспертиза). Через некоторое время про планы инвестора узнают местные жители, и в деревне начинается бунт: люди пишут письма, перекрывают дороги, обещают ломать и уничтожать садки. Власти начинают убеждать, проводятся встречи, звучат посулы и угрозы. Иногда побеждают жители – и тогда район остаётся с чистым озером, но без налогов и новых рабочих мест, иногда инвестору удаётся протащить свой проект. Любопытно, что постепенно эта борьба начинает перекидываться на соседние с Карелией регионы. Так, весной стало известно, что из-за противодействия местных жителей был закрыт проект разведения форели на озере Малое в Шултусе Няндомского района Архангельской области.
Означает ли это, что развитие форелеводства в Карелии должно быть остановлено? Как ни странно, но те же самые учёные, что определили порог в 35 тыс. тонн, утверждают, что развиваться можно. Во-первых, остаётся то самое «морское» направление развития, во-вторых, существуют определённые современные технологии, которые позволяют минимизировать вред от разведения форели для водоёмов. Но для их повсеместного внедрения нужны, конечно же, дополнительные финансовые вливания, а это означает, что региональные власти должны продумать, как и в чём они помогут бизнесу сэкономить на других издержках, чтобы конечная себестоимость и без того недешёвой рыбы существенно не выросла.
Новости по теме: «Заводы смерти» Росатома поднимают граждан на массовый протест
Но, похоже, для нынешнего карельского правительства это слишком сложная задача – намного проще раздать всем желающим ещё несколько сотен карельских озёр и отрапортовать в центр о бурном росте форелеводства.
«Мы практически уже подошли к тому условному и задекларированному, когда-то объявленному потенциалу объёма выращивания в 35 тыс. тонн, который кочует с начала нулевых годов из учебника в учебник и является показателем, сформировавшимся в сознании и СМИ, и рыбоводов, и органов власти, и потребителей. Хотя на самом деле должен отметить, что более глубокое погружение в обоснование этого установленного объёма говорит о том, что даже те исследования, на которых базируется цифра в 35 тыс. тонн, основаны на неполном обследовании всех водных объектов, расположенных на территории Карелии», – считает министр сельского и рыбного хозяйства Карелии Владимир Лабинов.
Другими словами, берите озёр столько, сколько сможете унести, а с местными мы как-нибудь порешаем…
